Рене Фалле - Капустный суп [La Soupe Aux Choux]

— Так фот, каспадин прикадир. Я уже лешал. Так фот, мне понатопилось по нужте… Как пудет по-франсуски?

— Неважно. Я понял. Продолжайте.

— Слофом, удовлетворив свою нужту, я уфител столь хорошая погота и подумал шутошку погулять по пурпоннесской теревне. Это феликолепно, каспадин прикадир, грандиоз. Прямо Фатерлоо долина, я тальше шел. Мой гигенишеский и боэтишеский прогулка привел меня к дому каспадин Радинье и Шерасса.

— Вот как? — встревожился бригадир. — Ну и в чем дело? На сей раз Шопенгауэр заговорил тоном Федры, терзаемой призраками.

— В шем дело, каспадин прикадир? В том, што я фител, как с неба упал летающая тарелка, как… завсем как конфетти в тень прастник. Я фител, как тарелка присемлился на поле, Я фител каспадина Радинье с его катце и каспадина Шерасса с его аккортеон, как они флезали в тарелка! А ф ней бил ошень непольшой шитель Марса, весь в шерсти и с хоботом вместо нос. Дочно!

— Ну и в чем дело? — повторил бригадир, машинально облизывая губы вместе с мыльной пеной.

— А в том, каспадин прикадир, тарелка улетел быстрее, чем ваш Конкорт. Каспадин Радинье и каспадин Шерасс были бохищен инопланетянами, фот и фсе!

Бригадир Куссине удрученно присел к углу письменного стола, задумчиво закусил зубами кончик своей барсучьей кисточки для бритья, пососал ее, как ванильное мороженое.

— И вы тоже, мсье Шопенгауэр! И вы! Если уж вы начинаете видеть летающие тарелки, то куда же мы все идем, черт побери! Куда идем! Завтра летающие тарелки увидят и нотариус, и доктор, и аптекарь! И я тоже увижу ее в тарелке супа! И префект ее увидит на коврике у постели! А кончится тем, что сам Жискар увидит ее в бюстгальтере Анн-Эймон!

Тевтонец не перенес такого недоверия. Всей пятерней он вцепился в воротник пижамы Куссине, и воротник остался у него в руках.

— К шорту ваш Шискар! Вы мне не доверяйт, каспадин прикадир, отевайтесь, я вас отфезу! Боняли?

Карл Шопенгауэр с точки зрения экономической был достаточно силен. Шопенгауэр был инженером в Штутгарте. После недолгого колебания Куссине ополоснул лицо, нацепил форму и уселся рядом с немцем в его «мерседес». А инженер, все еще не отошедший от пережитых волнений, гнал до Гурдифло машину с такой быстротой, что только три, а то и два колеса, а уж никак не четыре касались дороги.

— Фот, — заявил Шопенгауэр. — Пософите их. Если они отвечайт, я ставлю фам аберитив, как у вас коворится!

Бригадир Куссине, взволнованный, с пистолетом в руке осмотрел оба дома. Что верно, то верно — они были пусты. Не осталось даже кастрюль и стенных часов. Ни яичка в курятнике, ни морковки на огороде.

— Мсье Шопенгауэр, — еле пролепетал он, — это и впрямь удивительно. Вы говорили, что летающая тарелка приземлилась на поле?

— На боле каспадина Ратинье, фот и фсе.

— Пойдемте туда!

И тут бригадир Куссине обнаружил, к величайшему своему удивлению, круг выжженной травы, что считалось официальным и признанным начальством доказательством того, что летающая тарелка и в самом деле побывала здесь.

Бригадир составил рапорт, прочтя который вся редакция «Монтань» ржала целый день. То обстоятельство, что неопознанный летающий объект прихватил с Земли в качестве трофея двух полоумных стариков пьянчужек, целых две недели веселило журналистов.

На Монмартре распевали песенку о бригадире Куссине, его высмеивали даже в Брюсселе.

И с той поры во всем Бурбонне говорят, разумеется по легкомыслию, про помешанного, что он помешан, как жандарм из Жалиньи. Что отнюдь не радует его коллег, но пусть уж вся эта история останется между нами.

Любовный зов креолки (англ.).

А вовсе не Ла Палиса, как сказано в Ларусе. Жак II де Шабан, убитый в Павии, был сеньором Лапалисса. — Прим. автора.

Солдатская песня, сложенная о прославленном полководце маршале Ла Палисе (1470–1525), кончается словами: «За четверть часа до смерти он был еще живой».

Хладнокровный (англ.).

В общем (итал.).

В последнюю минуту (лат.).